Рассказег. Часть 1-ая. Жду комментариев.
Мы сидели друг напротив друга. Я смотрела на неё, она смотрела на него, а он смотрел ей куда-то в область декольте. Смотрел и судорожно вспоминал, что же заказывала эта прелестная белокурая девушка: эспрессо или американо. Вообще-то она заказывала гляссе, но я не стала ему об этом говорить. Пусть лучше подойдёт сам и спросит. В конце концов, это же он официант!
— Э-э-э, простите, я хотел бы уточнить заказ.
Вот, решился, наконец. Только встал на пионерском расстоянии, как будто боится, что мы его покусаем.
— Две булочки с заварным кремом, чай с мятой, имбирный пряник и эспрессо
— Гляссе, — поправила его я.
— Да, конечно, гляссе.
читать дальшеУбежал. Хаос, что она в нём нашла? Слащавый, взъерошенный двадцатилетний парнишка. В качестве младшего брата - идеально, но как объект любви - увольте.
— Какой же он миииииилый.
Она наконец-то смогла открыть рот, и голос даже почти не дрожит.
— Угу. Слушай, нам не пора? Уже полвторого. — Я прислонилась щекой к пластиковой столешнице и почувствовала прохладу
— А мы куда-то торопимся?
Мне захотелось её стукнуть:
— То есть, работать уже не надо, да?
Она подпёрла ладошкой голову и тяжело вздохнула.
— Давай хотя бы заказа дождёмся?
Я промолчала. Ладно уж, давай дождёмся. Что взять с влюблённой Стихии? Влюблённая Стихия - это страшно. А уж, если эта Стихия - Смерть… Брррр! Так, возьми себя в руки, главное, чтоб всё в срок, главное - не дать ей накопить работы. Всё остальное значения не имеет.
Передо мной поставили чашку с гляссе.
— Кофе - ей. А я заказывала чай с мятой.
Мальчишка вспыхнул маковым цветом и, запинаясь, попросил прощения. Смерть укоризненно посмотрела на меня. Какая она сейчас смешная! Я улыбнулась.
— Ну, чего ты лыбишься, Нэд? Лучше скажи, есть у меня шансы или по нулям?
Я замерла с имбирным пряником в руке, потом вернула сладость на тарелочку и приложила ко лбу сестры ладонь.
— Ты прикалываешься, что ли?
Смерть рассмеялась:
— Ну Нэдди, не я же столько времени общалась с людьми. Я только их жизни забираю, а вот ты должна знать - есть ли у такой девушки, как я, хоть один ну самый завалящий шанс. Есть?
Я не ответила и, глотнув чая, посмотрела на часы.
— Тебе пора.
— Ага, — разочарованно протянула она, снова уткнувшись взглядом в снующую туда-сюда фигурку официанта. — У него смена заканчивается через полчаса, может, пригласить куда-нибудь?
— А кто пригласит на тот свет чудесную девочку Олю? Помнишь, её надо забрать самолично!
— Ах, Оля! Совсем забыла про Олю! — воскликнула Смерть и посмотрела на меня. Очень выразительно. Очень.
— Не-е-е-ет, — замахала руками я. — Нет. Нет-нет-нет. У меня плохо получается, ты же знаешь. Мне их жалко бывает. Я не могу.
Сестра молчала и, молитвенно сложив ладони, смотрела на меня.
— Блин. Нет! — Я хлопнула ладонью по столу.
— Ну, Надежда. Ну, пожалуйста. Я сделаю для тебя всё что угодно, только окажи мне эту малюсенькую услугу, а?
— Ничего себе малюсенькую, — буркнула я и решила сдаться. — Ладно. Только это - в последний раз.
Смерть широко улыбнулась и кивнула. А я, подхватив со спинки стула свой кардиган, двинулась к выходу. Если мне не изменяет память, Оля должна умереть, воткнувшись на своём недавно купленном пыжике в столб, где-то на Московском проспекте. Ровно в два ноль три по московскому времени. Я взглянула на часы. У меня в запасе было всего две минуты. Надо перевоплощаться. Я вышла из кафе, столкнувшись в дверях с крайне миловидной улыбчивой девушкой, и зашла за угол, готовясь принять энергетическую форму. Но почувствовала неладное и замешкалась. Некогда. Не-ко-гда.
Из кафе послышались крики. Я чертыхнулась и сразу поняла, что произошла беда, но было уже, разумеется, поздно.
На белом кафельном полу, залитом кровью, нелепо раскинув руки, лежал официант. Смерть стояла над ним. Разъярённая, словно фурия!
— Что ты сделала? — закричала я.
Она посмотрела на меня глазами, полными гордости и злости.
— Ты это видела? — спросила она, показывая куда-то в сторону барной стойки. Я проследила за её взглядом и увидела девушку. Ту самую, с которой столкнулась в дверях. Она в ужасе смотрела на происходящее. По щекам текли слёзы. Глаза были широко раскрыты. Она дрожала.
— И что? — закричала я.
— И то! Они, оказывается, вместе! — Смерть скривилась, будто её заставили съесть кусок лимона.
— Да об этом я уже догадалась! Мой вопрос значил - зачем было убивать мальчишку? Тем более, если ты любишь его!
Смерть непонимающе посмотрела на меня. Чёрт, ну вот тебе и влюблённая стихия. По-другому вопросы мы решать не умеем. Я со всей силы пнула стул и, развернувшись, вышла из кафе. Прекрасно. Она убила мальчишку, время которого ещё не пришло. Я представляю, какой нагоняй Смерть получит от Судьбы. Будет скандал! В мозгу что-то щёлкнуло. Оля!!! Чёрт. Я тут же обернулась Ветром и помчалась на Московский проспект. По нему уже неслись, перекрикиваясь сиренами машины скорой помощи. Олю я увидела, выползающей совершенно невредимой из основательно помятого Пежо небесно голубого цвета.
— Чёрт! — заорала я, снова принимая антропоморфную форму. — Чёрт! Чёрт-чёрт-чёёёёёёёёрт!!! Ну какого хрена?
День явно не задался. Что делать в случае вот такого вот опоздания, я понятия не имела. Надо бы найти Смертушку, только вот где?
Вокруг замершей от ужаса Оли вовсю толпились люди и галдели, словно стая перепуганных ворон.
— Да она в рубашке родилась, посмотрите!
Хаос, какое унижение…
«Смерть!» — позвала её я.
Ответа не последовало.
«СМЕРТЬ!»
Я упрямая.
«Что?» — почти неслышно ответила она.
«Я опоздала, Смерть. Оля жива».
«Плохо. Прости, Нэдди, не могу сейчас говорить. Прости.».
Я упёрлась лбом в холодную каменную стену одного из домов. Выдохнула. Сколько жизней Смертушка должна сегодня забрать? Влюблённая Стихия - это страшно. А уж, если эта Стихия … Ладно, Надежда, сестре и так влетит. Поэтому пора идти далее, и по списку... Раз уж обещала. Как говорится: назвался Смертью - точи косу.
Часть 2-ая. Заключительная. По-прежнему, жду комментариев)))
***
Вечерело.
Мы брели по крыше какой-то московской многоэтажки. Мы, это я - Надежда, подменяющая Смерть семнадцатого июня две тысячи девятого года от Рождества Христова, и Доминик - дух милого французского джентльмена тридцати девяти лет, только что погибшего от интоксикации. Погорячился банковский клерк и проглотил за один присест пол баночки сильного снотворного. А я, вместо того чтобы, как положено мне, Надежде, помочь ему открыть второе дыхание и почувствовать желание жить, ещё и отвлекла на улице его жену, спешившую домой. И вот, мы тут. Доминик, потому что всегда хотел посмотреть Москву, а я, потому что хотела загладить свою вину перед ним. К тому же он был очень симпатичным.
читать дальшеМы остановились. Над Москвой горел закат. Летний ветер ласково трепал мои волосы. Доминик разглядывал хиленькое деревце, растущее на краю крыши из непонятно откуда взявшейся здесь земли, больше похожей на комок пыли. Доминик хотел жить.
У нас со Смертью часто бывали разногласия касаемо самоубийц. Мне хотелось помочь им, ну а сестра, разумеется, была против. Не потому что она прирождённая стерва или что-то в это роде, вовсе нет, а всего лишь потому, что у неё - план. План составляет Судьба. Против Судьбы Смерть практически никогда не выступала… А я, сама по себе.
— Не переживайте, Espoir (*франц. - надежда). Может, это и к лучшему, что именно Вы пришли за мной? — произнёс Доминик.
Разумеется к лучшему. Всё происходит к лучшему. Я присела на корточки и улыбнулась:
— Вы вообще, во что верили то, при жизни?
— При жизни - в Бога. А теперь даже не знаю…
— Ну, вот видите. Точно к лучшему. Самоубийцам не место в Раю. И Вы бы попали в Чистилище, а может быть даже в Ад. Зато сейчас, Вы - Сомневающийся. Значит, можете выбирать. Вольная птичка… Хотите расскажу Вам про зороастрийцев?
Доминик весело отмахнулся:
— Нет-нет! Не хочу.
— Боитесь, что я на самом деле Ваша совесть?*
— Да ну Вас! Моя совесть вряд ли может оказаться столь прекрасной девой.
Мы рассмеялись.
— Сколько жизней Вы сегодня забрали? — спросил мужчина.
Я выдохнула:
—Вы - пятнадцатый.
—И как оно?
—Не очень. Не по мне эта работка. Убивать я умею, а вот жизни забирать - нет. Как говорил один мой знакомый философ: «Ты, Надежда, всего лишь часть экзестенциальной психологии, не более. Но и этого достаточно».
—Глупый был философ, ничего себе - не более! — перебил меня Доминик, смешно всплеснув руками.
— Нет-нет, этого действительно достаточно, поверьте, — улыбнулась я, — Потому как быть чем-то большим - у меня не получается, как видите… А меньшим… Меньшим быть, так это для всех очень опасно. Ибо я сразу обрастаю признаками шизофрении и меняю своё лик на лик весьма неприятной особы по имени Боль.
Мужчина удивлённо вскинул брови.
Мммм… Какой у него взгляд.
Неподалёку послышались странные звуки. Мы обернулись и увидели двух молодых людей откупоривающих бутылку вина. Я подошла ближе и… Оля! Растрёпанная и раскрасневшаяся от слёз! Она сжала в руке пластиковый стаканчик и вдруг неожиданно вскинувшись, воскликнула:
—Давай Юрец, выпьем за мою неудачливость! Не чокаясь!
Юноша молча кивнул, и они опустошили стаканы. Я была в растерянности. О чём это она вообще? Какая неудачливость? Я приняла зримый облик и кашлянула.
—Извините, что отрываю…
Они вздрогнули и удивлённо посмотрели на меня. По расфокусированному взгляду молодого человека было понятно, что он достаточно сильно пьян.
—О какой неудачливости речь? — поинтересовалась я.
—Ну-у-у, — замешкалась Оля, — Я сегодня, как бы, это… машину новую разбила.
—Да что Вы? И неужели Ваша машина совсем не подлежит восстановлению?
—Совсем не подлежит, — ответил за Олю юноша, прикладываясь к бутылке, —В смятку!
Я упёрла руки в бока.
—И?
Оля непонимающе смотрела на меня.
—Что «и?», девушка?
Я задрожала от негодования и хлопнула в ладоши два раза. Поднялся сильный ветер, гудящий, словно туго натянутся тетива. С крыши посыпался шифер. Собутыльник Оли ухватился за одну из антенн. Саму девушку, как только она сделала шаг мне навстречу, отнесло к краю.
Оля заскребла ногтями по металлической обшивке… Я присела перед ней на корточки и усмехнулась:
—Ну как, нравится?
Оля скривилась:
—Да пошла ты!
—Девочка, ты должна была умереть сегодня, понимаешь?
Оля не слушала меня. Она всеми силами пыталась удержаться на краю. Я наблюдала за тем, как ветер срывает с её лба бисеринки пота, как кровь из под обломков ногтей пачкает металл… Как её душа хочет продолжать жить… Исправить сегодняшний промах или доверить её судьбе?
—Espoir, —позвал меня Доминик.
Он стоял вдалеке, прямиком за спиной у девушки, по виду которой было ясно - она сейчас прыгнет. Я взглянула на Олю, замешкалась на секунду, рассматривая с неприязнью её судорожные попытки выжить, и сжалившись, наконец, щёлкнула пальцами. Ветер стал утихать.
—Скорее, — неожиданно закричал Доминик.
Девушка заметила нас. Её личико тронула тень разочарования, и она, как будто совсем не задумываясь, шагнула вперёд…
—Стоять! — рявкнула я, хватая её за запястье в последний момент. Вторая рука повисла плетью.
Она смотрела на меня и болезненно улыбалась. Какое знакомое лицо... Припоминаю... Мы с ней столкнулись сегодня в том злополучном кафе, где работал официантом её бойфренд, из-за незапланированной смерти которого, я опоздала забрать жизнь Оли. Комедия положений, ей богу. И всё на одной крыше. Неплохо, Судьба…
—Вы не должны... — начала я.
—Совершенно верно, я никому ничего не должна, — спокойно произнесла она, —Отпустите меня, пожалуйста.
У этой девушки было красивое лицо. Ни одной морщинки, правильный нос, чуть обветренные губы и спокойный уверенный взгляд. Я поймала его, пропустила через себя, ощутила, как она верит в меня, в Надежду. И сколь сильно она жаждет оказаться рядом с любимым, по ту сторону бытия. Я перехватила её за кисть, чувствуя, как меняются линии жизни на ладони, а потом отпустила.
—Почему? — спросил Доминик, отводя взгляд от покорёженного тела внизу.
—Потому что я, всего лишь часть экзистенциальной психологии. И не мне решать, кому жить, а кому умирать. Пускай они сами за себя решают… А я уж как-нибудь их решению подсоблю.
Доминик рассмеялся мне в ответ, глядя на малюсенький краешек солнца, почти скрывшегося за домами и тихо произнёс:
—Спасибо за вечер. Наверное, мне пора?
Сомневающийся… Вольная птичка. Что же ты выберешь? Попробуем так…
Я прикоснулась губами к его губам, наполняя Доминика Силой, и чувствуя, как через несколько мгновений, он, уже не бесплотный, прижимает меня к себе. Такой тёплый... и теперь далеко не человек. Я немного отстранилась и удовлетворённо улыбаясь, промурлыкала:
—Вечер ещё не закончен. Выпьем кофе?
* — Зороастрийцы верят, что после смерти душа встречается со своей совестью, предстающей в виде прекрасной девы или страшной ведьмы – в зависимости от добрых или злых дел человека в земной жизни.